Конспект Луческу. «Деревья умирают стоя»

«…В Донецке творятся настоящие акты вандализма по вине наемников и бандитов. Я даже не могу описать это словами. Они повредили «Донбасс Арену»… Это был дом нашего клуба. Этот стадион является символом и гордостью всего региона, он сделал его известным во всем мире!.. Они разрушают культурные центры, будто бы стремясь поднять боевой дух местного населения. Но начинать жить сначала будет крайне трудно.

В своей жизни я многое повидал, прошел через разные события. Я хотел бы закончить свою карьеру по-другому. Я удивлен, опечален и разочарован этим миром. Я отрекаюсь от понимания войны. И я признаю: это период, в который я задумываюсь об очень многом.

Мое детство было тяжелым, послевоенным. Подарков я никогда не получал, игрушки себе делал сам. Мы с братьями играли в футбол все время - других развлечений просто не было. Пинали тряпичный мяч, два на два, в тесной комнате. Я – единственный из братьев, кто чего-то достиг в футболе.

Я никогда не делал такого, что могло бы негативно сказаться на игре. Иначе я не стал бы в 23 года капитаном сборной.

Добиться успеха помогло то, что я был намного образованнее и эрудированнее своих одноклубников, которые ничего, кроме футбола, не хотели знать. Неудивительно, что многие по окончании карьеры спились.

Какое-то время пресса и книги с Запада в Румынию не ввозились по распоряжению властей. Но мне повезло учиться на факультете внешней торговли. Мои сокурсники разъехались по свету, работали в посольствах и присылали журналы. Раз в два месяца приходила пачка – и это был праздник. «Франс Футбол», «Уорлд Соккер», «Марка», «Гуэрин Спортиво», аргентинский «Эль Графико»… Я изучал футбольные новинки, заодно освоил несколько языков. Но самое полезное, что мне дал факультет – я научился ладить с окружающими и узнал законы коммерции, по которым живет мир.

Сейчас я владею румынским, французским, английским, итальянским, португальским, испанским языками, могу изъясняться по-русски и по-турецки.

Я начал тренировать в 32, и с того дня у меня нет ни единого года простоя. Вряд ли в Европе найдете еще одного такого – паузы были у всех.

В моем первом клубе я не просто тренировал, но старался сделать из игроков современных людей. Заставил всех поступить в местный инженерный институт, ждал их после лекций и отвозил на тренировку. Учил не сорить деньгами, не кутить. Многие из них потом женились на умных и красивых дочках партийных боссов.

Главный принцип моей работы – образование и воспитание. Человек должен быть развит на каждом уровне: физическом, бытовом и культурном.

Я игрокам говорю: «Звездами вы должны быть на поле, а не за его пределами. Я вам доверяю, не устраиваю проверок. Но ваша свобода закончится, если начнет негативно влиять на остальных». Штрафы я не выписываю. Просто сажаю на скамейку. Мне кажется, для футболиста нет ничего хуже.

Не считаю себя жестким тренером. Требовательным – да, но по-другому больших результатов не добиться. Все стараюсь аргументировать. Поэтому у меня не было ни одного серьезного конфликта с игроками. Хотя какие-то недоразумения время от времени, конечно, происходят.

Был эпизод с Брандау. Выпустил его и Вукича в матче с «Металлистом» при счете 4:0, и мы пропустили два гола. К игрокам были претензии. В раздевалке Брандау стал спорить со мной довольно агрессивно и наутро очутился в дубле. Через пару недель явился: «Мистер, такого больше не повторится». И вплоть до отъезда в Марсель я не знал с ним хлопот.

Намного раньше был случай в бухарестском «Динамо». Обыгрываем в гостях «Стяуа» 1:0, хотя у нас уже двоих удалили. Протестуя против предвзятого судейства, наш защитник Иоан Андоне подбежал к правительственной трибуне и спустил трусы перед Валентином Чаушеску. Увидев это, я рванул на поле и дал Андоне пощечину. Это спасло, а то ведь могли вкатить пожизненную дисквалификацию. Не только ему, но и мне.

Большая сложность у меня была разве что с Элано. Ему казалось, будто он феноменальный. Это тянуло за собой ворох проблем. Самое печальное, что он повлиял и на Матузалема. Убедил того совершить ошибку – уехать из Донецка.

Вообще, без человеческих отношений сложно построить сильную команду. Практически невозможно. И по-настоящему счастлив тренер, если игроки это понимают.

В «Интере», например, этого совершенно не осознавали. В один момент разгорелся конфликт между двумя группами. В одной – бразильцы Роналдо, Жилберту, Зе Элиас и португалец Паулу Соуза, в другой – аргентинцы Симеоне, Дзанетти и чилиец Саморано. Во многом виноват был президент, позволявший футболистам то, что просто недопустимо. Особенно – Роналдо, из которого руководители, пресса, болельщики лепили идола. Никакой критики в его адрес. Считалось, все, что он делает, – правильно. А делал Роналдо лишь то, что ему нравилось. И на поле, и вне его. Он до четырех утра засиживался на дискотеках, устраивал вечеринки, пил много пива. А мне говорил: «Мистер, я хочу жить в свое удовольствие». Я же воевать с ним не хотел и ушел из «Интера».

Сейчас я никогда не позволяю, чтобы «гнилое яблоко» портило атмосферу в команде.

В «Шахтере» все по-другому. Приведу пример. Когда я попал в аварию, Жадсон, уже покинувший наш клуб, прислал мне sms-сообщение. «Здравствуйте, мистер! У меня нет слов, чтобы отблагодарить вас за годы, когда мы трудились рядом. Вы учили многим важным вещам, и, прежде всего, учили побеждать. Всегда останетесь в моей душе и сердце, и я прошу прощения, если за эти годы сделал что-то такое, что вас могло расстроить. Сейчас для вас главное – отойти от травмы после аварии и быстрее вернуться в «Шахтер», которому вы так нужны. Переживаю и болею за вас, хотя нахожусь очень далеко. Крепко обнимаю. Ваш друг Жадсон».

Я не хочу, чтобы моя команда сегодня добивалась успеха, а завтра ее ждал провал. Мне нужна прочная база, и победы будут приходить сами по себе. Конечно, можно делать, как некоторые великие тренеры в наши дни: потратить 100 миллионов, купить сильнейших футболистов. Но это слишком легко.

Когда я приехал в Украину, Лобановский был тренером-победителем, все играли, как он – персональная опека, либеро. Затем увидели, что «Шахтер» побеждает по-другому и начали меняться. Я не приверженец одной формации, за карьеру пробовал все, что возможно.

Я привез с собой в Донецк опыт, уверенность в своих силах и убежденность в том, что мы сможем побеждать. Есть два способа построить команду: при помощи денег или вокруг молодежи. Во втором случае ты получаешь команду на десять лет, и я выбрал его. Сказал президенту, что мы будем брать молодежь, работать с ней, выводить на новый уровень. У нас много бразильцев, а бразильца надо окружить теплом. В Донецке оно идет и от президента, и от клуба.

Настаиваю: сейчас происходит не падение чемпионата Украины, а рост нашей команды. Футболисты «Шахтера» обрели опыт и поверили в свои возможности. Организация игры доведена до автоматизма. Мы ставим цели, достижение которых зависит только от нас самих, и достигаем их, опираясь на собственный опыт. В том числе – негативный, через который тоже было полезно пройти.

Чтобы тебя уважали, ты должен выиграть несколько раз у «Барселоны», «Челси», «Реала», «Ювентуса»… Восточные команды должны работать вдвое больше на поле, чтобы занять место среди великих клубов Европы.

Уверен, что и гол Луиса Адриано в Дании все обсуждали лишь потому, что «Шахтер» представляет Восточную Европу. Будь мы командной из западной части, скандала бы не было. Да, я не просил игроков, чтобы они дали «Норшелланду» забить сразу же. Но потом опытные игроки разобрались в ситуации и позволили сопернику выйти вперед. Причем сделали это так, чтобы «Норшелланд» не подумал, что им дали забить специально. Ведь так же даже лучше. Что мы еще могли для них сделать?

Я не могу молчать, когда судьи ошибаются в пользу наших соперников. Мы не можем прятаться. Люди должны знать, что происходит. Если мы промолчим, получается, что мы согласились.

Я хочу одного, чтобы нас судили объективно. Мы никогда никого не просим, чтобы нам помогали. На каждой установке не устаем говорить игрокам, что они не имеют права разговаривать с судьями, нельзя оспаривать их решения. И всякий раз просим, чтобы они вели себя на высоком профессиональном уровне.

Мы – «Шахтер», и против нас все команды играют на пределе своих сил. Меня лишь удивляет, что они так же не отдаются в следующей игре.

Незаполненные стадионы, на мой взгляд, самая кричащая украинская футбольная проблема. Но посмотрите, что у нас. На «Говерлу» на «Донбасс Арене» собирается 35 тысяч болельщиков! Президент «Шахтера» мечтает об аншлаге на любом домашнем матче. Мне кажется, об этом должны мечтать боссы всех клубов.

Я получаю колоссальное удовольствие от дискуссий с Ринатом Ахметовым. Мы не беседуем о тактике – но обсуждаем каждого футболиста. Ну и конечно, очень нравится общаться с моими игроками.

Для меня родина там, где ты работаешь с душой, где тебя ценят, где ты добиваешься хороших результатов, где тебя уважают люди, где ты востребован. Хотя вынужден отметить, что в бывших соцстранах царит сплошная зависть. Кто-то быстро разбогател, а кто-то совсем обнищал и всех вокруг ненавидит. Приходится приспосабливаться. Друзей у меня много. Но есть и враги.

Моя стратегия - сделать так, чтобы противники ненавидели меня, а не игроков. Когда я бросил шапку, многие были разъярены до бешеного состояния. Я как Моуринью. Ведь именно это он делает постоянно.

Если судить исключительно по результату, то лучший тренер современности – Жозе Моуринью. Но я бы хотел посмотреть на него в какой-нибудь маленькой команде. Любопытно, там получилось бы? Ну а величайший тренер всех времен – Ринус Михелс, но только в период работы с «Аяксом».

Я во всем консерватор. Уважаю прошлое. И вообще, технику недолюбливаю. Стараюсь полагаться на ум и память.

В конце концов, тренер отвечает за все. Если проиграл, значит проиграл.

Я влюблен в свою профессию и, пока это чувство не исчезнет, готов работать в полную силу. Иногда в шутку говорю: «Если актеры мечтают умереть на сцене, то я – на тренерской скамейке». Пожалуй, это действительно было бы красиво.

Борьба и еще раз борьба. Часто это была борьба с самим собой, чтобы не сдаться в самые критические моменты. Знаю, это очень сложно для тех, кто окружает меня. Но надеюсь, что моя активность – пример для остальных.

Если бы я где-то дал слабину, то, наверное, все бы сразу дали слабину. Я не могу себе этого позволить. И стою на ногах. Деревья умирают стоя...»

По материалам: Gazeta Sporturilor, журнал «Шахтер», Digisport, La Gazzetta dello Sport, «Спорт-Экспресс», shakhtar.com, football.ua, France Football, UEFA.com, calcionews.net, «Бульвар Гордона», turkfutbolu.net.