Селекционер номер один

В бытность игроком Анатолий Андреевич по праву считался цепким, жестким в единоборствах защитником, строго соблюдавшим игровую дисциплину, мастером персональной опеки. По окончании карьеры пробовал себя на тренерском поприще, свое призвание нашел в штабе у Валерия Лобановского, где занимался поиском и подбором футболистов.

Предлагаем вашему вниманию интервью с юбиляром известного журналиста Максима Максимова, состоявшееся три с лишним года назад и легшее в основу одной из глав книги «Они были первыми».

– Анатолий Андреевич, чем отличался ваш футбол от сегодняшнего?..
– Наверное, так же, как и мы, тогдашние, от сегодняшних футболистов... Мы жили футболом, думали о нем и старались не подвести своих болельщиков: это, видимо, им передавалось, потому что на самый рядовой матч приходило не меньше 40 тысяч!.. Каждый из нас заказывал по сто билетов для родственников и знакомых, и этого не хватало – ажиотаж был такой, как на премьере Большого театра. Обычно весной, на первые игры, к нам приезжали московские команды: какой это был праздник – независимо от того, способны ли мы победить!.. И мы старались изо всех сил.

– Может это зависело от того, что в вашей жизни ничего интересного, кроме футбола, не было? А какими были условия для тренировок в ваше время и можно ли их сравнивать с сегодняшними?
– Тогда о таких базах, как сегодня в Чапаевке, еще не слышали. Жили мы в небольших комнатах, по три-четыре человека и, если честно, нас это устраивало, потому что на первом месте все же был футбол. Казарма – она и есть казарма. У нас был телевизор, который по трем программам показывал старые фильмы и пьесы из народной жизни. Поэтому старались больше читать.

– Неужели не хотелось сходить в ресторан, на танцы, посидеть с друзьями?
– Успевали и это. К тому же нас возили в различные просмотровые полузакрытые залы, где мы смотрели заграничные фильмы. Довольно часто бывали и в театрах... Однако утром, натянув два спорткостюма, изо всех сил приводили себя в норму.

А чтобы нам было «не очень скучно», базу посещало начальство. Владимир Васильевич Щербицкий, когда был секретарем ЦК, «отвечающим» за футбол, со временем так хорошо стал в нем разбираться, что мог заткнуть за пояс любого журналиста. А когда он стал предсовмина, то лично решал многие вопросы, которые могли помешать нормальному течению тренировочного процесса.

– Награждал автомобилями?
– Мы их покупали за свои деньги. Крупных подарков нам не делали, может, помогали продвинуться в очереди.

– А какую премию вы получили за чемпионство?
– Союзный спорткомитет выписал каждому по 500 рублей, но бухгалтерия пересчитала и убрала подоходный налог – вышло намного меньше. Да дело-то было не в этом: когда мы стали чемпионами, народ нас едва ли не на руках носил – мы были не менее популярны, чем космонавты. Куда ни пойдешь – за тобой толпы доброжелательно настроенных людей: шли молча и улыбались. В то время еще не было принято рвать на память футболку или замучивать автографами.

– Сегодняшних футболистов, хоть они и мелькают во всех газетах и на телеэкранах, вряд ли кто-нибудь узнает в толпе...
– Так они ведь передвигаются только в автомобилях или в клубном автобусе с тонированными стеклами. А мы на тренировку собирались или возле «Динамо», или возле памятника Ленину, откуда нас везли на Нивки.

– Я помню, как вы ходили в наш двор, на Пушкинской, слушать музыку. И мальчишки сидели под окнами этой квартиры, как же – «пришел сам Сучков!..» – и тоже причащались к искусству...
– Там жил Миша «Шоколадка», у которого были отличные записи – тогда ведь это было дефицитом... Наша популярность зачастую имела и обратную сторону: иногда я даже стеснялся заходить в магазин, так как едва ли не каждый директор считал своим долгом расспросить о прошедшей игре, а потом еще и обязательно снабжал большим пакетом.

– И, конечно же, денег не брал?..
– И все же не хлебом единым... Главное, что любой театральный администратор всегда с готовностью давал билеты на лучшие места в партере или, на худой конец, если в зале был аншлаг – где-то рядом с директорской ложей. Помню, сколько спектаклей удалось посмотреть, благодаря Григорию Михайловичу Пиронеру из Русской драмы, который как только видел динамовского футболиста, готов был разбиться в лепешку... Поэтому, не дай Бог, было проиграть на глазах у собственных зрителей –завтра не хотелось появляться на улице. Ответственность была огромная! Зритель любил нас за то, что мы не «отбывали номер», а сражались...

– Ане кажется ли вам, что в организации матчей что-то недоработано: ну, например, едва прозвучал свисток арбитра, игроки сразу же забывают о нас, зрителях, и толпой, другого слова и не подобрать, плетутся к выходу... Или церемония приветствия перед началом матча – тоже ведь не всеми соблюдается...
– Бесспорно, ты прав. Помню, лет 40 назад играли мы в Англии с «Эвертоном» товарищеский матч. Проиграли. Пропустили два «сухих» мяча, и, конечно, расстроились. И вот, понурив головы, плетемся с поля, и тут английские футболисты выстраиваются «коридором» и, пропуская нас «сквозь строй», аплодируют за игру! Настроение сразу же улучшилось и на несколько минут даже удалось забыть о том, с каким неудовольствием нас будет «приветствовать» начальство в раздевалке. Все же футбол – прежде всего игра, а потом уже все остальное. И еще: играем-то для зрителя, чего ни в коем случае нельзя забывать.

– Кстати, сегодня не всякий футболист согласится не то, чтобы поговорить со зрителями – ограничивается несколькими автографами. Вы были намного ближе к народу.
– Очевидно, это оговорено условиями контракта. Тогда таких строгостей не существовало и футболисты были намного доступнее. Может, это связано с тем, что тогда, в отличие от сегодняшних газет, редакторы не пропускали непроверенные факты и «желтые» подробности из личной жизни...

Чемпионский состав киевского «Динамо» 1961 года. Анатолий СУЧКОВ – в верхнем ряду, между Олегом Макаровым и Валерием Лобановским

– А как начинался для вас большой футбол?..
– Родился я в Москве. Начинал играть на стадионе «Юных пионеров», а когда исполнилось 18, по приглашению Георгия Федоровича Глазкова, известного спартаковского футболиста, уехал в Запорожье. Поиграл годик, а затем пошел «служить» в севастопольский Дом офицеров флота – была такая команда во второй лиге. Кстати, там вместе со мной играл отличный в будущем полузащитник московского «Торпедо» Боря Батанов. А в 1957 году, с целью выявления наиболее способных игроков для высшей лиги, на базе команд-лидеров первой лиги создали несколько сборных команд, и мы с Батановым попали в одну из них. Там же я познакомился с Понедельником, Шикуновым, Чертковым, Турянчиком, Щербаковым... С Васей и Вилей мы потом встретились в киевском «Динамо»...

На меня обратил внимание Старостин и снова я оказался в Москве. В «Спартаке» тогда была мощная конкуренция, за место в составе приходилось, что называется, биться. Но все же я вышел 23 марта 1958 года в «основе» против «Молдовы»: кстати, этот мой дебют совпал с рождением дочери... Сезон, впрочем, сложился для меня не очень удачно: хоть мы и заняли первое место, я медаль не получил – не набрал 50 процентов игр. На тренировке Валька Ивакин, наш вратарь, повредил мне голеностоп и выбил месяца на полтора из игры. Попадать в состав стало еще труднее. Я обратился к Старостину: «Что мне делать?» «Жди...» Но я решил трудоустраиваться сам и поехал в Киев, к Ошенкову...

– А против «Динамо» успели сыграть?
– Не довелось. Но киевлян «в деле» видел не раз, знал манеру игры нападающих, и когда потребовалось «влиться» в новую команду, сделать это оказалось не очень трудно. К тому же меня хорошо знал Олег Александрович Ошенков, который вместе с Александром Семеновичем Пономаревым тренировал ту нашу сборную из первой лиги... К этому времени закончил играть Тиберий Попович и мне не составило особого труда «завладеть» левой бровкой...

– Вы выступали и на правом фланге киевской обороны...
– Да, причем мой дебют в «Динамо» пришелся на матч с Тбилиси: нужно было нейтрализовать самого Месхи!..

– Удалось?
– С ним-то я вроде бы справился – он забил всего один гол, но мы все же проиграли – 2:3...

– Против кого было труднее всего играть?
– Против всех, кто просматривался в сборных. Тогда ведь мы играли практически без подстраховки: один в один. А ведь в то время в ведущих командах страны было немало техничных и быстрых крайних нападающих, так что приходилось очень много бегать и бороться. В мою задачу входило не дать своему подопечному обогнать меня, прострелить с фланга, оттеснив его к бровке или лицевой линии...

– «Затоптать»?..
– Можно и так... Спринтерские забеги таких «крайков», как Жора Урин из московского «Динамо», Герман Апухтин из ЦСКА, Игорь Зайцев из «Локомотива» часто заканчивались в мою пользу...

– Тот самый Зайцев, с которым вы потом встретились в «Динамо»?..
– Мы и сейчас с ним часто встречаемся... У Игоря была просто сумасшедшая скорость – иногда даже поля «не хватало»... А вот Михаил Месхи и Игорь Численко – эти были похитрее, чаще уходили в центр и били по воротам...

– Вас в Киев пригласил Ошенков, но играть пришлось при Соловьеве. Разница ощущалась?..
– В 1958 «Динамо» еще выглядело неплохо – закончили на шестом месте, а первый круг нового сезона неожиданно «завалили». После поражения в Москве от «Локомотива» руководство решило сменить тренера. И надо же такому случиться – первую же игру с Соловьевым, против самого «Спартака» мы выиграли!..

– Вам приходилось исполнять роль защитника или можно было сбегать в атаку?
– Естественно главной моей задачей была оборона – надо было сдержать бегунка-нападающего и внимательно страховать центральную зону. Попробуй этого не сделать! Но, конечно, если была возможность подключиться, то с «Трофимычем» (Виктор Фомин, – авт.) у нас было полное взаимопонимание. А вскоре на левом фланге появился Лобановский…

– Знаю, что Соловьев не только перестроил тренировочный процесс, но и приобщал вас к культуре…
– Да, мы зачастили в театры, на выставки, даже стали лучше одеваться – Вячеслав Дмитриевич понимал в этом толк… Такие вещи ведь объединяют коллектив. Кроме того, в день игры, где бы мы не играли, устраивался обязательный общий обед…

– Чем запомнился исторический матч с «Авангардом», принесший динамовцам первое в истории команды чемпионство?
– Перед игрой очень хотелось просто заснуть и проснуться на следующий день уже чемпионами – волновались, чувствуя, что вот-вот сможем наконец-то победить... А харьковчане играли так, как не играли никогда: казалось, что значки мастеров спорта, которые они получили бы за шестое место, для них дороже всего!

– Вспоминаю, как Крощенко чуть-чуть вас не «наказал»?
– В первом тайме у него было пару голевых моментов: забей Толя тогда хоть один мяч, отыграться было бы очень трудно. О том, что «Пахтакор» нам помог, мы до конца игры так и не узнали. Зато потом было столько радости!

– Да, это было зрелище! С тех пор зрители и стали жечь газеты...
– А потом долго нас с рук не спускали: носили по кругу. Такое не забывается.

– Анатолий Андреевич, начав работать селекционером у Лобановского-тренера, вы потом вошли во вкус. Слышал, что, благодаря именно вам, в штатное расписание футбольных команд СССР была введена должность тренера-селекционера?
– До 1979 года такой должности в советских командах не было – разведкой и «похищением» хороших футболистов занимались «специальные агенты». Сначала я работал администратором, но это было не мое. Слава Богу, что «нарисовался» Саша Чубаров и я с удовольствием уступил ему свой кабинет и стал выполнять поручения Васильича.

– Каких футболистов «заказывал» вам Лобановский?
– Во-первых, игрок должен был быть не ниже 176 сантиметров, скорость и технико-тактические действия также должны были соответствовать определенной шкале. Конечно, были исключения из правил: Заваров, Яремчук и Ребров особой комплекцией не отличались, компенсируя этот «недостаток» своей уникальностью. Зато соответствовали всем требованиям Лозинский, Буряк, Хлус, Бессонов, Бережной, Балтача, Демьяненко, Евтушенко, Кузнецов, Баль, Хапсалис, Яковенко, Шматоваленко, Беланов, Юран...